Футбол! Футбол? Футбол ...

Алла ГРИГОРЬЕВА
(По материалам зарубежной прессы)

LOVE STORY ГАЛЛЬСКОГО ПЕТУХА

Продолжение. Начало в № 5-6 .

В 1992 году Эрик Кантона с помощью спортивного тележурналиста Пьера-Луи Басса выпустил автобиографическую книжку «Мечта скромная и безумная», в которой рассказал о следующем этапе своей карьеры - выходе в Большой футбол. Впрочем, начиналось все с неудачного старта в сезоне 1985 года, когда грипп надолго уложил Эрика в постель, и вместо него за «Осер» сначала против «Ниццы», затем против «Милана» играл способный форвард Роже Боли - брат известного защитника французской сборной Базиля Боли.

Кантона уже начал нервничать, оказавшись на скамейке запасных, но тут его команда с треском (0:3) продула тому же «Милану» отборочный матч за Кубок УЕФА, и то ли по этой причине, то ли по какой-то иной тренер Ги Ру вдруг обратился к своему подопечному с вопросом - не хотел бы тот поиграть до конца сезона в городке Мартиг, чтобы помочь тамошнему клубу?

Эрик поморщился: избрать для своего первого профессионального контракта слабенькую команду «Мартиг», выступающую во второй лиге, ему совсем не улыбалось. Тренер продолжал уговаривать: мол, всего до конца сезона, да и вообще надо просто протянуть руку помощи товарищам, «и вдруг перед моим мысленным взором возник образ Изабель. Предлагая отправиться в Мартиг, чтобы, как он говорил, «глотнуть свежего воздуха», мой тренер на самом деле давал мне возможность воссоединиться с любимой девушкой, которая по-прежнему жила в Экс-ан-Провансе. Спасибо вам, Ги Ру!».

Собственно говоря, Кантоне достаточно было взглянуть на карту юга Франции, чтобы представить себе не только Изабель Ферре, но и некий равносторонний треугольник, на вершинах которого находились родной Марсель, место работы - Мартиг и желанный Экс-ан-Прованс, причем совсем рядом друг от друга. Стоит еще раз напомнить, что Осер и вообще Бургундия - это километров 650 к северу от средиземноморского побережья. Так что суровый Ги Ру, которого недруги называли не иначе, как «барышником», дал Эрику и Изабель «зеленый свет» для соединения их судеб.

Кантона: «Мне было уже 19 , я знал, чего хочу в жизни, и мое отношение к этой юной даме вовсе не было пустой страстишкой. Через несколько недель после свадьбы ее брата Нино, где мы встретились во второй раз, Изабель приехала в Осер и провела полмесяца в моей холостяцкой квартирке. Я, конечно же, не мог забыть ни ее приезд, ни тот момент, когда ее поезд на Марсель уже отходил, а она выскочила из вагона на платформу и осталась у меня еще на два дня».

Поступок Ги Ру был и впрямь необычен. В городе Осер с населением в 50 тысяч он знал буквально каждый закоулок, в случае чего мог сесть на мопед и объехать полдюжины ночных клубов на окраине, чтобы выловить своего загулявшего футболиста. А тут он чуть ли не насильно отправил подопечного на юг, в родные места, да еще к любимой девушке. (Изабель, правда, призналась Эрику, что после возвращения от него домой она получила телефонный звонок от месье Ру, который поинтересовался, насколько серьезны отношения молодых людей.)

Когда же, наконец, 19-летний тугодум сообразил, что клуб «Мартиг» - сам по себе, но что его-то отправляют в Экс-ан-Прованс, он свалил в свой старенький «пежо» одежду, книги и главное богатство - черно-белый телевизор - и рванул на юг. Изабель, уже окончившая университет, снимала крошечную квартирку-студию, в которой теперь поселился и Эрик. Через день он подписал временный контракт с «Мартигом» - до конца сезона. «Мы не купались в деньгах, а просто наслаждались жизнью, радуясь самому нехитрому счастью. Помню, как вызвал всеобщее недоумение, заявив в одном интервью, что деньги не приносят счастья. Очень многим людям такие мысли кажутся более чем странными, но я думаю именно так...».

Кантона вообще часто говорит на эту тему. Через его автобиографические интервью и книги красной нитью проходят рассуждения о том, что подлинного счастья не приносят ни дорогой автомобиль, ни крупный счет в банке, воспоминания о том, что ни ему, ни братьям в детстве не доставалось больших подарков, а если уж родители и шли с такой целью в магазин, то выбирали покупку очень осмотрительно и целенаправленно. В этих мемуарах еще вполне молодого человека немало трогательных деталей: и то, как Эрик, мечтая в детстве заняться подводным плаванием, за неимением акваланга привязывал себе на спину пустые пластиковые бутылки, и то, как он с братьями, играя в Робина Гуда, старательно мастерил себе в лесу лук и стрелы из подручного материала.

Меж тем парочка влюбленных из Экс-ан-Прованса все чаще уезжала куда-нибудь - вдоль моря или в горы, или на карнавал в Ниццу, а на стадионе в городке Мартиг лишь от случая к случаю можно было видеть Эрика Кантону («Ги Ру представлялся мне какой-то смутной тенью вдали, а футбол если и не умер во мне, то заснул крепким сном»).

Тут уж забеспокоился папа - охотник, художник и футболист. Он дал знать тренеру. Но тот успокоил родителя: «В следующем сезоне ваш сын будет снова играть за наш клуб». И Эрик действительно вернулся в Осер. Но не один.

Это была теперь совсем иная жизнь в Осере. Играя за клуб высшей лиги, Кантона, по его словам, чувствовал себя совершенно свободным: он мог после тренировки зарядить свое ружье и отправиться на охоту за вальдшнепами и дикими голубями, мог, наконец, жить в 20 километрах от Осера вместе с Изабель и завести себе кучу собак, о которых они давно мечтали. Кантона подводит под все это теоретическую базу:

«Спортсмену высокого класса требуется постоянно обретать свое душевное равновесие за пределами стадиона. Никто не имеет права судить о том, чем такой человек занимается вне спорта. Жак Анкетиль, один из величайших велогонщиков в истории нашего спорта, мог позволить себе играть в покер или пить шампанское в ночь перед ответственнейшим горным этапом гонки. И хотя, безусловно, это влияло на его здоровье, это же самое не помешало ему пять раз выиграть «Тур де Франс» в 1957-1964 гг. А помимо того он одарил прекрасной мечтой миллионы людей, ожидавших его на обочинах шоссе. Или Марадона, который принимал кокаин далеко от стадиона в Сан-Паулу, где каждое воскресенье после полудня он царил как бог. И потому я считаю, что правосудие, будь то в Италии или Аргентине, не имеет полномочий преподносить уроки добродетели и морали кому бы то ни было. Марадона не должен быть отлучен от футбола, в который он привнес столько красоты».

Согласитесь, размышления не бесспорные. Но это же Кантона!

Кантона вспоминает то лето 1986-го как самое прекрасное время. Когда по субботам он выходил на игру, а остальные дни жил в свое удовольствие. Иногда оно выражалось в странных экспериментах над самим собой.

Перед матчем с командой города Бреста на первенство Франции футболисты «Осера» приехали на атлантическое взморье. В гостинице с командой жил их собственный парикмахер. К нему-то и обратился Кантона с просьбой обрить его голову «под нуль»: «Захотелось собственной кожей почувствовать прохладу дождя и свежесть морского ветра». Это было в пять вечера. Перед самым выходом на поле. Даже уравновешенный Ги Ру не выдержал и в панике позвонил Изабель: «У него башка лысая как яйцо!». У Изабель хватило юмора, чтобы воспринять случившееся как мелкое сумасбродство, а у товарищей по команде - чтобы выиграть у соперника, не теряя силы на хохот. Зато в прессе царил неописуемый ажиотаж, газеты писали, что «в Бургундии появился «снежный человек», а Эрик возражал, утверждая, что подлинный «йети» лохмат, но не лыс.

В конце 1986 года Кантона впервые добился и международного признания, выступая на европейском первенстве в составе сборной юниоров Франции (игроки моложе 21 года). В октябре они выиграли в Гавре у команды СССР со счетом 2:1, причем оба гола забил Кантона. Далее предстоял полуфинальный матч в английском городе Хайбери, который, правда, принес ничью - 2:2 (героями проявили себя Стефан Пай и Эрик Кантона), но, учитывая победу в первой игре - 4:2, французы вышли в финал.

Одновременно вся спортивная пресса писала, что Кантона вот-вот уйдет из «Осера». Он и впрямь подумывал об этом, причем к такому решению его подтолкнуло блестящее выступление в Англии: французы сделали ничью, несмотря на проливной дождь, раскисшее поле, ярость британских болельщиков и, наконец, даже на то, что «трехцветных» привезли на игру всего за 45 минут до ее начала.

Так что, с одной стороны, была слава после выступлений в составе юниорской сборной и даже первой национальной команды Франции (именно Кантона размочил сухой счет 2:0 в ее игре против сборной ФРГ в Западном Берлине 12 августа 1987 г.), а, с другой стороны, родной «Осер» в последнее время играл неважно, в частности, был выбит «Лиллем» из четвертушки на Кубок Франции. Ги Ру успокаивал Эрика, уверял, что игра «Осера» наладится, но «лысый как яйцо» явно тяготился своим положением.

Один из его лучших друзей в «Осере» Паскаль Планк посоветовал найти хорошего агента. Таким оказался Ален Мильяччо. Он быстро понял, чего хочет амбициозная и талантливая, но неискушенная в спортивном бизнесе футбольная звезда 22 лет, и к июню 1988 года представил на выбор целый список клубов. Итальянцев они отмели сразу, ибо их стиль «катеначо» (жесткой обороны) решительно не нравился агрессивному Эрику. В итоге просеивания на дне решета остались две команды: марсельский «Олимпик» и парижский «Матра-Рэсинг».

В течение трех недель предстояло сделать выбор. Или вернуться в юность, в родной город, к близким, или же сказать «да» клубу с растущей славой и большими перспективами. Как уже бывало в прошлом, Кантона отправился к своему экстрасенсу. Тот посоветовал не подписывать контракт с Марселем, как, впрочем, и с любым другим французским клубом, а искать счастья на туманном Альбионе. Видно, что «психоаналитик» не был полным шарлатаном!

Но так или иначе, а Кантона все же думал о Марселе. К тому времени «Олимпик» восстановил свою былую славу, вернувшись после четырехлетнего отсутствия в высшую лигу. Его штаб-квартира на марсельском бульваре Мишле вновь приобрела черты солидного офиса, куда стучались и менеджеры, и футболисты. За пару лет до того контроль над «Олимпиком» перешел в руки Бернара Тапи - он станет и депутатом Национального собрания Франции, и министром, но затем этот нечистый на руку бизнесмен попадет под суд и даже окажется в кутузке. Пока же Эрик очарован Бернаром Тапи. Тот присылает к молодой звезде своего эмиссара, тренера клуба Жерара Банида, а затем и сам наведывается в Осер для более близкого знакомства с Кантоной.

Тот польщен, но окончательное решение еще не принято. Впрочем, Эрик колеблется не из-за денег (и тот, и другой клуб готовы платить ему жалование, которое раз в 20 превышает нынешнее) - он хочет «вернее определить свое новое направление». И с этой целью отправляется в Париж для встречи с менеджером «Матра-Рэсинга» Жаном-Люком Лагардером.

«В тот вечер, - вспоминает Кантона, - мы не теряли времени на разговоры о погоде. Лагардеру не терпелось изложить передо мною свои планы развития клуба, и потому он пригласил меня к себе домой на обед. Более трех часов он рассказывал, чего ожидает от меня. И я был поражен, как досконально он знает весь мой жизненный и спортивный путь. Когда мы вошли в гостиную, я увидел на стене знаменитую картину Миро, одного из моих любимейших живописцев. Я все никак не мог поверить, что полотно перед моими глазами -подлинник. А Лагардер подарил мне монографии о Пикассо и Миро, да еще копию с того оригинала, который висел на стене.

На улице, садясь в такси, я попытался привести в порядок свои мысли. Откладывать было нельзя, на следующее утро, не позже 11.30, я должен был сделать выбор, а я все еще ума не мог приложить, куда же мне податься. В гостиничном баре я наткнулся на Алена Мильяччо и пожаловался, что никак не могу сделать выбор. Впрочем, сила убеждения, продемонстрированная Лагардером, уже почти победила меня. Ален же посоветовал пойти и выспаться. Я так и сделал. А наутро решил ехать в Марсель».

Мильяччо позвонил менеджеру «Олимпика» Жану-Пьеру Бернесу, отвечавшему за контракты клуба, и тот этим же утром устроил Эрику встречу с Тапи в его приватном отеле. И когда он уже занес ручку над договором, чтобы подписать все его многочисленные страницы, телефон в офисе Тапи, звонивший без конца, затрещал снова - на сей раз хотели поговорить с Кантоной. Звонок был от доверенного лица самого Сильвио Берлускони, хозяина могущественного «Милана». Эрику стало как-то не по себе. Но он уже не мог изменить решение.

Итак, Кантона надел летом 1988 года белую майку с эмблемой марсельского клуба. Это отнюдь не возбраняло ему продолжать выступления в составе юниорской сборной, которая в октябре выиграла со счетом 3:0 у греков и стала чемпионом Европы. Однако Эрика уже не было в рядах французских юниоров: тренер команды Анри Мишель на год отлучил от сборной молодого нахала, позволившего себе публично и весьма нелицеприятно высказаться о некоторых действиях и решениях месье Мишеля.

То, что французы именуют «enfant terrible» («ужасный ребенок»), начало вопить в полный голос.

(Продолжение следует)

 

  В библиотеку