Футбол! Футбол? Футбол...

Алла ГРИГОРЬЕВА
(По материалам зарубежной прессы)

LOVE STORY ГАЛЬСКОГО ПЕТУХА

Уже сам заголовок, составленный из английских и французских понятий - нонсенс. Историческая вражда наций, живущих по обе стороны Ла-Манша, проявляется даже в поговорках.

И все же, год назад гордые бритты и задиристые галлы дружно проливали слезы по одному и тому же поводу: в мае 1997 года, приведя футбольный клуб «Манчестер юнайтед» к четвертой за последние пять лет победе в национальном первенстве, француз Эрик Кантона публично объявил, что вешает свои бутсы на гвоздь.

И сразу же град вопросов: как, почему, навсегда ли? И Кантона стал отвечать. В самых различных изданиях рассказывал свою, как он неизменно выражался, love story (историю любви) к клубу «Манчестер юнайтед», в частности, и к футболу вообще. Впрочем, не только к ним...

«У меня всегда были идолы, которыми я восхищался и восхищаюсь, - в музыке, футболе, литературе и во многих других областях», - признается Эрик и называет этих идолов: лидера рок-группы «The Doors», гремевшей в 60-е годы, Джима Моррисона, французского поэта прошлого века Артюра Рембо - гения, родоначальника символизма и авантюриста по натуре, французского же шансонье-анархиста Лео Ферре, двух американских кинозвезд - состарившегося Марлона Брандо и еще полного жизни Микки Рурка, который вообще уже давно в друзьях с Кантоной, дает ему уроки актерского мастерства.

Подбор идолов странен лишь на первый взгляд. Все они, считает Кантона, - люди ломкие и хрупкие, но одновременно сильные и не поддающиеся чужому влиянию. «Именно такие, - заключает Эрик, - дают тебе возможность не ощущать себя одиноким в обществе, помешавшемся на деньгах».

Весьма возможно, что это и так. Во всяком случае, для Кантоны. Тем интереснее познакомиться с его жизнью - от марсельского детства до первого международного матча в составе сборной Франции 12 августа 1987 года в Западном Берлине против команды ФРГ (французы проиграли 1:2, но гол немцам забил Кантона) - и дальше, к десяткам красивейших голов и сотням изумительных голевых передач ради славы "Манчестер юнайтед", а потом к той идиотской истории с избиением болельщика 25 января 1995 года, после чего он на восемь месяцев был отлучен от футбола.

Итак, кто он, Эрик Кантона?

В июльском номере английского журнала «Хелло!» за 1996 год в связи с 30-летием футболиста был дан подробнейший портрет семейства Кантона на фоне фамильного альпийского поместья в местечке Кайоль, неподалеку от Марселя. Рассказывалось о родителях - папе Альбере и маме Элеоноре, братьях Жоэле, Жане-Мари и их семьях, о жене Эрика - Изабель, их сыне Рафаэле и дочке Жозефине.

Эрик называет своих родителей «богатыми людьми», что вызывает удивление, если учесть, что отец его в прошлом - медицинский работник отнюдь не высокого ранга, а мать -и вовсе швея. Но рассказчик тут же поправляется: под богатством он разумеет не деньги и не предметы роскоши, а совсем другие ценности. «Я родился 24 мая 1966 года, оказавшись через три года после Жана-Мари и за полтора до Жоэля в «ковчеге» семейства Кантона, - рассказывает Эрик. - Не могу подыскать иного слова, чем «ковчег», для описания дома своего детства. Ковчег - дом, где многочисленные родственники - отец, мать, дети, дедушки, бабушки -живут вместе, одной семьей».

Дом стоит на высокой горе, хорошо видной из Марселя. Сегодня туда любят выезжать на пикники местные жители. А когда-то на вершине была лишь пещера. В годы войны немцы использовали ее для своего наблюдательного пункта, а холодной зимой 1955 года сюда случайно забрела торговка мелким товаром Люсьена, бабка нашего героя, которая затем привела на гору своего мужа Жозефа и сына Альбера. Бездомное семейство провело в этой норе площадью девять квадратных метров с занавеской вместо двери всю жуткую снежную зиму, а весной Жозеф Кантона, каменщик по профессии, принялся строить дом. Уже давно он превратился в уютное фамильное гнездо, причем сохранилась и пещерка - там теперь спаленка.

Дед Жозеф приехал в Марсель с родителями, покинувшими итальянский остров Сардиния, и по-французски научился говорить лишь в зрелом возрасте. А дед по материнской линии, Педро Раурих, был испанцем. Тяжело раненный во время гражданской войны 30-летний офицер республиканской армии вместе со своей 17-летней невестой Пакитой вынужден был бежать от фалангистов во Францию, где долгое время провел в концлагере для интернированных, и лишь после войны осел в Марселе. Смерти Франко он так и не дождался и повидать своих родителей в Испании не смог.

Но все эти печальные семейные предания вряд ли отравляли жизнь маленького Эрика Кантоны, выросшего на солнечных улицах Марселя, среди запахов моря, раскаленного камня и южной сосны пинии. «Мой старт в большую жизнь, - говорит он, - совпал со многими событиями».

На стадионе «Уэмбли» Англия выигрывает чемпионат мира. 30 июля 1966 года перед 100 тысячами зрителей островитяне со счетом 4:2 побеждают Западную Германию, причем Херст забивает три гола, и Лондон, вся Англия празднуют победу.

А «Битлы», уже покинувшие клуб «Каверн» в Ливерпуле, где в кварталах из красного кирпича начиналась их карьера, создали песенку «Писака», которая стала хитом, обошедшим весь мир.

А маленькая девочка Изабель, которая через 20 лет станет его женой, еще бегает где-то по солнечным уголкам города Оранж.

Сейчас Эрик говорит, что «помимо ощущения солнца, главным воспоминанием детства было чувство счастья, приносимое спортом». Увлечение футболом продолжалось и в начальной, и в средней школах, но настоящее его открытие состоялось («как у великих Жана Тигана и Роже Жува еще до меня») в спортклубе Кайоля, где была хорошо известная команда юниоров , и где тренировались мальчишки в возрасте от 5 до 15 лет.

В кайольской команде Эрика поначалу поставили в ворота, чему немало способствовал отец, сам всегда игравший голкипера в любительских командах. Но и позже, когда сын стал полевым игроком, форвардом, Альбер Кантона продолжал заниматься его футбольным образованием. Вообще у отца, отмечает сын, - три страсти: охота, живопись и футбол. Первое и второе увлечения давали ему возможность вырваться из серых будней в мир природы Прованса, воспетой тончайшим прозаиком Альфонсом Доде, изумительным поэтом Мистралем.

Что же касается футбола, то здесь Альбер Кантона не отказывал себе в удовольствии регулярно читать лекции своему среднему отпрыску, наиболее одаренному в спортивном плане:

«Ничего нет проще футбола. Оглядись перед тем, как получить и отдать мяч, и всегда помни, что сам он движется гораздо быстрее, чем если ты ведешь его.

Нет ничего глупее футболиста, убежденного, что он более необходим для игры, чем мяч. Вместо того, чтобы носиться с мячом, заставь его делать всю работу. Все делай толково и быстро - и ты будешь лучшим на поле!».

Летом 1978 года Эрик мог считать, что он и впрямь стал лучшим. Команда «Кольты Кайоля», в которой он играл со своими друзьями Гальтье, Фальзоном, Бертоли, выиграла Кубок Прованса. Теперь следовало присоединить к кубку и первенство, если свести вничью финальную игру с командой «Виво-Маронье». Несмотря на большое преимущество, «Кольты» проигрывали 0:1, и до конца оставалось пять минут. Получив удачный пас и рванувшись к воротом противника, Эрик, разумеется, не видел на трибунах самого шумного и взволнованного своего болельщика, который, заслонив глаза от солнца неизменным огромным зонтиком, не спускал глаз с его, Эрика, дриблинга. Болельщиком была бабушка Люсьена.

Под ее гипнотическим, пристальным взглядом внук обвел полдюжины соперников, вышел на ворота, гол был неминуем, и он принес бы не только ничью, но и победу в чемпионате Прованса. Но раздался свисток, судья остановил игру. У Эрика Кантоны развязался шнурок на бутсе, а правила категорически запрещают игру в такой обуви. Слезам в раздевалке не было конца...

К тому времени в списке идолов Эрика появилось много новых имен. Неескенс, Кройф, Репп, Хаан своей живой, элегантной игрой и необычным видом - волосами до плеч - восхищали французского мальчишку. Эрик отчаянно болел за сборную Нидерландов на чемпионате мира 1974 года, на Олимпийском стадионе Мюнхена, ревевшем от восторга, но голландцы со счетом 1:2 уступили Брейтнеру, Майеру, Беккенбауэру и их товарищам по сборной ФРГ. Он назвал проигрыш своих любимцев «черным предательством судьбы», но эта история повторилась и четыре года спустя в Буэнос-Айресе, где Кройф и его партнеры уступили в финале мирового первенства аргентинцам. Любовь юного марсельца к далеким прекрасным голландцам была по-прежнему так велика, что он признается и в собственном «черном национальном предательстве»: в 1982 году он «почти желал» голландцам победы в их матче против сборной Франции на парижском стадионе «Парк де Пренс».

Меж тем спортивная судьба Эрика Кантоны все более определялась двумя людьми. Одним из них по-прежнему был отец, раскрывавший перед сыном не только психологию футбола, но и тайны изобразительного искусства на примере полотен Ван-Гога; другим был Селестэн Оливе, член французской сборной на чемпионате мира 1958 года в Швеции, а теперь преподаватель спорта в средней школе города Мазарг. Кстати, замечает Эрик, «этот тренер считал, что моя сила, если можно так сказать, заключается отнюдь не только в футболе, ибо я способен и на многое другое».

Но пока что Эрику Кантоне исполнилось 14, а в этом возрасте способная молодежь уже рекрутируется во Франции футбольными клубами. Уезжать из Марселя, покидать этот искрящийся весельем город, теплое, ласковое море и душистые холмы Прованса? Это казалось невозможным, но ... «передо мной лежала футбольная карта Европы. И рано или поздно мне бы пришлось делать выбор между своим занятием и родным городом».

В 1981 году он принял первое решение на сей счет, поддержанное и Селестэном Оливе, - податься в футбольный клуб Ниццы, благо это было совсем недалеко от Марселя. Да и льстило юному сердцу играть за клуб, который был прославлен такими именами, как Жув и Каталински.

Эрик вернулся из Ниццы домой в страшном разочаровании. В тамошнем клубе ему даже не выдали спортивную форму, посоветовав купить всю экипировку за свои деньги. Юная звезда обозлилась и отправилась искать счастья в городок Осер - это в Бургундии, в шестистах с лишним километрах к северу от Марселя. После месячного пребывания в Осере он вернулся на каникулы домой с сумками, полными всякой спортивной одежды и обуви, обласканный тренерами Сержем Дюбором и Ги Ру, и решивший связать свою судьбу с бургундским клубом.

Ги Ру («история французского футбола засвидетельствовала, что это очень умный, проницательный тренер») дал марсельцу две недели на обдумывание, и когда Эрик отворил двери родного дома, когда сообщил близким о желании перебраться на север, в Осер, его собственное твердое решение на сей счет заколебалось. «И все же я знал, что должен покинуть отчий дом. Вы прекрасно знаете, - говорил я домашним, - что большинство футболистов со средиземноморского побережья не смогли показать того, на что способны, пока не уехали из дому. Мне нужен успех. А чтобы достичь его, я должен рискнуть». И, отпраздновав в кругу семьи свой 15-й день рождения, Эрик Кантона отбыл в Осер, чтобы приступить к плановым тренировкам.

Но пуповина не отрезается так легко, как в младенчестве. Все было ему внове тем летом 1981-го - раздевалки на стадионе, общежитие, реплики товарищей по команде и менеджеров клуба, и дедов дом в Кайоле то и дело вставал перед глазами: и охота с отцом ранним утром на вальдшнепов, когда природа только просыпается, и ее нарушают лишь шаги охотников, дыхание собак и рвущие воздух выстрелы.

«Но все же я оставил охоту. Как и наши мальчишеские соревнования по плаванию - все, все я покинул. Хотя был убежден, что в один прекрасный день вернусь и приведу толпы болельщиков на трибуны марсельского стадиона, где появился много лет тому назад, сидя на плечах своего отца. Моя жизнь теперь мчалась от одной вершины к другой. Всего несколько недель назад меня включили в число 15 французских школьников, кому было разрешено время от времени участвовать в тренировке вместе с лучшими футболистами первой лиги. Теперь я вспоминаю, что моя тогдашняя радость от стремительной карьеры в Осере никоим образом не связывалась с деньгами. Как я был горд, что могу участвовать в играх на первенство Франции!».

После того, как «Осер» завершил свой первый сезон в высшей лиге, тренер Ги Ру мог лишь радоваться тому, что пригласил в команду поляка Шармаха - отличного игрока, уравновешенного и скромного, который внес едва ли не наибольший вклад в то, что «Осер» остался в лиге. Эрик со своими друзьями Марком Савро, Патриком Монье, Эриком Дюраном прекрасно понимали, что им предстоит пройти тяжелый путь прежде, чем они смогут играть так, как Шармах. Увы, никто из них так и не заиграл в большом футболе, только Кантона.

Тренер Ги Ру считал, что тренировочные битвы между молодыми игроками клуба и зубрами из основного состава поднимают тонус у тех и у других, позволяя выявить одного-двух восходящих футболистов. «Весной 1982-го я вышел на поле в таком матче против звезд вроде Шармаха, Гаранда и Батса. Меня выпустили во втором тайме, и я постарался хорошо отыграть. Но я напоролся на защитника Люсьена Дени, который был на 15 лет старше, он бил и провоцировал меня при любой возможности. Хотя товарищи по команде объяснили ему, что это мой дебют, и что я просто хочу показать все, на что способен. Но Люсьен не унимался, и тогда я ответил ему жестокостью и очень удивился, увидав , что Ги Ру доволен моим ответом.

Мне не было еще и 16-ти, но я был принят в резерв клуба. Жизнь была прекрасна».

Дальше карьера Эрика помчалась еще быстрее. В конце 1982 года он попал в молодежную сборную Франции. Еще раньше он оказался в одной и той же лионской гостинице вместе с национальной командой страны, которая играла отборочный матч с Болгарией, а Кантона и другие юниоры вышли перед этим на поле в товарищеском состязании со швейцарцами. Они выиграли, и Кантона забил третий, решающий гол.

Серьезные перемены в жизни нашего героя продолжались. Из Виши в Осер перевелся футболист Бернар Ферре по прозвищу Нино. Они с Эриком подружились, но дело, собственно, не столько в Нино, сколько в его сестре Изабель, студентке университета Экс-ан-Прованс, которая вслед за братом приехала в Бургундию, а еще точнее - в знаменитый винодельческий район Шабли, чтобы готовиться к экзаменам. Как шла эта подготовка, неизвестно, но факт, что знакомство Эрика и Изабель состоялось. Ему было 17, ей - 20.

Вторым событием был призыв «под знамена». Военная служба во Франции обязательна по достижении 18-летнего возраста и продолжается один год. Ги Ру, ярый пацифист по натуре, предложил Эрику отслужить без всякой отсрочки, чтобы после этого опять «заняться делом». В местечке Фонтебло под Парижем был расквартирован знаменитый в стране Жуанвильский батальон, куда, как и в наш ЦСКА (но лишь на время воинской службы), собирают всю спортивную элиту. Туда и попали Нино с Эриком.

За год, по словам самого Кантоны, ребята отъелись, отоспались и накатались с футбольными матчами не только по Франции, но и за рубежом. Побывали в Африке, в Габоне, но два матча с местными виртуозами выиграли еле-еле, поскольку «мы были молоды, а вечера в Либревиле длинны и теплы, и не хотелось нам спать в отеле, а хотелось познакомиться с ночной жизнью города».

Надо сказать, что, вернувшись из «военного» футбола в «гражданский», Кантона далеко не сразу входит в привычный режим. Выражения типа «спортивный образ жизни» не из его словаря. 28 мая 1985 года «Осер» играет в Страсбурге с местным клубом отборочный матч за выход в розыгрыш Кубка европейских чемпионов. После первого тайма мечта Ги Ру пройти соперника представлялась малореальной: «Страсбург» ведет 1:0, хотя «Осер» устроила бы и ничья.

За несколько минут до конца Кантона получает мяч. Волнение? Да никакого! Он уверен в себе. Удар с 25 метров в правый верхний угол. Гол! «Осер» получил то, чего хотел. «А минувшей ночью, - простодушно хмыкает рассказчик, - мы с Нино вернулись в наш отель в четыре часа утра. Думайте, что хотите...».

Все же у него хватило ума и воли сказать: «Хватит! Если такой образ жизни затянется, то успеха не видать!». Тем более, что Ги Ру сообщил о своем намерении поставить Эрика на следующий сезон в первую команду клуба.

Решил остепениться и Бернар Ферре (Нино). На его-то свадьбе и произошла вторая встреча Эрика с Изабель Ферре. Студентка-филолог самым решительным образом изменила легкомысленного футболиста из Осера. «Во всяком случае, моя богемная жизнь закончилась», - со вздохом признается он.

(Продолжение следует)

 

  В библиотеку