Один на один

Валерий Кузин

80-я СЕССИЯ АКАДЕМИИ

 

Строго говоря, Академией это учебное заведение стало в 93-м году, а до этого - ИФК, ГИФК, ГЦИФК, ГЦОЛИФК и, наконец, РГАФК - Российская Государственная Академия физической культуры. В нынешнем же месяце у Академии замечательный юбилей - стукнуло 80 годков, и это серьезный повод для беседы с ректором Валерием Владимировичем Кузиным.

- Всякий юбилей - это, помимо всего прочего, повод для воспоминаний, подведения каких-то итогов. И какие они «дней прошлых гордые следы»?

- Это, конечно, не мои воспоминания, это по рассказам патриархов, по каким-то архивным документам. Так вот, осенью 1918 года в особняках графа Разумовского, по тогдашней Гороховской улице, появились первые студенты Института физкультуры. Среди них было немало приезжих, и вот со своими сидорами да чемоданами они разместились в общежитии. До этого там бытовал Институт благородных девиц имени императрицы Марии Федоровны, и оставшиеся в усадьбе классные дамы с неописуемым удивлением и, догадываюсь, неудовольствием взирали на молодых шумных гостей - их недолгое соседство, видимо, выглядело трагикомическим.

Начались занятия. Студенты изучали сокольскую и шведскую гимнастики, ходили на лыжах, бегали кроссы, фехтовали на эспадронах... Лекции читали раз в неделю - по воскресеньям. Время было лихое и в чем-то наивное, и вот, с целью укрепления пролетарского сознания, первым инфизкультовцам предписывалось осваивать профессии переплетчиков, столяров, ткачей: сейчас такому можно лишь улыбнуться.

Но было еще одно направление. И оно представляется мне исключительно ценным. Первый ректор института - Варвара Ефимович Игнатьев, серьезный ученый, профессор, настоял на введении и курса искусств. Поскольку культурный уровень тогдашних студентов вызывал, мягко говоря, сомнения. И вот опять же раз в неделю студенты слушали доклады о музыке, балете, театре, ходили едва ли не на все генеральные репетиции, на симфонические концерты. Причем, уму-разуму их учили великий Садовский - тогдашняя гордость Малого театра, преподаватель консерватории Шор, и все это расширяло кругозор инфизкультовцев.

- Увы, позднее начинания профессора Игнатьева, видимо, стали угасать?

- Да, был опубликован документ с обвинениями в адрес института, где ни много ни мало отмечалось, что «на протяжении ряда лет институт делается гнездом махрового оппортунизма». По тем временам это была очень опасная формулировка. Было снято все институтское руководство, а новое спустя несколько лет вообще попало в жернова репрессий.

Сама же структура инфизкульта стала копировать военные учебные заведения. Всей его деятельностью занимался штаб, а факультеты определялись как «учебные и строевые подразделения». Хватили лиха и студенты: скажем, за прогул или две неудовлетворительные оценки неизбежно следовало исключение, а милые любому молодому сердцу соревнования подменялись строевой подготовкой, марш-бросками и выступлениями на всевозможных парадах. Такое уж это было время, такая суровая эпоха.

- Ну, а каким был быт тех же студентов? Как обстояло дело с питанием?

- Тут опять же надо отдать должное основоположникам института: супругам Бонч-Бруевич, Семашко, тому же Игнатьеву. Они объяснили, что эти студенты будут выдерживать большие физические нагрузки, и поэтому им необходима особая диета. Даже в голодном 1918-м в столовой на обед подавали тарелку мясного супа и 150 г хлеба, а на ужин две печеные картофелины с чаем: в тех условиях это было прямо-таки роскошное пиршество. Позднее трехразовое питание обходилось приблизительно в три рубля. Тогда как стипендия равнялась приблизительно 200 рублям. Тем более, что калорийность блюд приравнивалась к блюдам академических столовых.

- И все-таки еды, наверное, не хватало. Тут я и по себе могу судить, хотя учился в ГЦОЛИФКе намного позже. Нагрузки-то мы получали не только в институте, но и в своих спортивных обществах. Хлеб тогда в студенческих столовых был бесплатный, вот и наворачивали его с чаем. Всегда свежий хлебушек, вкусный...

- Ну, сейчас бы не заголодали. Для инфизкультовцев, которые имеют перспективы в большом спорте, мы выделяем дополнительные средства на питание. В самой же Академии цены в столовой более чем умеренные.

- А как у преподавателей?

- О, тут целая программа. Не только действующие, так сказать, но и ушедшие на пенсию имеют нешуточные льготы. Вплоть до бесплатного питания. Есть для них и продуктовый магазин с щадящими ценами, ниже обычных процентов на 10... Многое делается, так я думаю. Строим еще одно жилое здание - третье, опять же для части преподавательского состава. Заканчивается работа по компьютеризации Академии - от и до, и вот-вот у нас будет своя локальная единая сеть.

- Какие-то новации, наверняка, касаются и самого учебного процесса?

- Конечно, конечно... Это как раз то главное, на что и обращены наши усилия. Уже открыли или вот-вот откроем новые и необычные специализации: гольф, бильярд, спортивная психология, безопасность жизнедеятельности - это своего рода школа выживания, она дает соответствующие навыки, человек учится правильно реагировать на всевозможные нештатные ситуации, скажем, на экологические и бытовые катастрофы.

У нас уже есть отделение спортивной режиссуры, есть свой театр пантомимы. Культурному уровню студентов мы вообще придаем большое значение. Уже начались занятия курса магистров, что, кстати, принято во всем цивилизованном мире. Эти молодые люди будут целенаправленно готовиться к преподавательской деятельности, к научной работе, и это очень важно, поскольку интеллектуальные силы нашего спорта тают - причины, думаю, известны всем.

- Но у вас и большие личные перемены.

- Да, женился. Все хорошо, не сглазить бы. Мне повезло, прекрасная женщина.

- И, конечно, имеет касательство к спорту?

- Ни малейшего, и слава Богу. В семье хватит и одного. Но активная болельщица. Иногда до слез. Не столько, знаете ли, за «Спартак» или «Динамо», сколько за любую сборную России, за флаг. Отчаянная патриотка, даже националистка, но в самом хорошем смысле.

- Так обстоятельно мы беседовали с вами года два назад, не меньше. И была опубликована статья. С той поры и вы в чем-то изменились.

- Стал более спокойным, более терпимым, научился ждать. Раньше как? Делаешь что-то и для кого-то, а в ответ непонимание, безалаберность, а иной раз и непорядочность. Сейчас понимаю, что эмоциями и вспышками проблему не решить. Уговариваю себя - мол, не в Германии живешь, где договорились и сделали. На святой Руси все проблемы надо в голове держать и контролировать, не только руками, но и ногами толкать дело. Что еще? Меньше стали карьерные соображения волновать, а - больше результат, польза. Наверное, это зрелость, все-таки тридцать пять.

- В ряду свежих встрясок и восхождение на Эверест, вы были руководителем команды, за что удостоились правительственной награды. Что прежде всего вспоминаете?

- Серьезное было дело. Да, в нежные лета я отчаянно увлекался фигурным катанием, и психология спортсмена, конечно же, сохранилась. Да, я бегал кроссы перед восхождением, сбросил килограммы. Но шел-то я с профессионалами, с людьми, имеющими классную альпинистскую подготовку. В том и была одна из целей экспедиции, своего рода научный эксперимент на мне - как будут реагировать организм и психика человека, в сущности, неподготовленного специально. Ничего - выдержал, помог науке...

- И что, все так легко и просто?

- Да нет, конечно. Получил сильнейшую психологическую разгрузку, верно ведь говорят, что с гор человек возвращается другим. Была и трагедия, погибли ребята с Алтая. Вечером чай с ними пили в палатке - славные ребята, а утром узнаем... Очень тягостно было, да и по сей день, хотя они и не из нашей экспедиции.

- Ну, а с вами ничего такого?

- Я так понимаю, что ни одно серьезное восхождение не бывает без каких-то стрессов. Мне вот говорили, что спускаться так же опасно, как и наверх идти. Но я же новичок - эйфория, быстрее хочется. Ну, и в одном месте потерял равновесие. И только какое-то инстинктивное чувство заставило упасть плашмя, зацепиться. А в шаге - не преувеличиваю, страшенная пропасть. Летел бы далеко и долго, то есть навсегда, что было бы нехорошо по отношению к Российской Государственной Академии.

Там, понимаете, надо сразу научиться медленно ходить, как в замедленной съемке. Мне такое было особенно тяжело, на грешной земле я вечно куда-то тороплюсь. Но горы живо научили меня хорошим манерам. Подергался - и такое они мне отвесили состояние, что в глазах померкло, я просто задыхался - еле отошел.

- Ну, а что-то приятное, веселое было?

- Не припомню, это была тяжелая, потная работа. Если из области черного юмора... Там один незадачливый проводник залил все наши продукты бензином, представляете какую пищу приходилось глотать? И руки не помоешь, на такой высоте это невозможно, только полотенцем снимали грязь.

- На днях из Килиманджаро вернулась еще одна экспедиция, коей вы были организатором и вдохновителем. Цели ее были необычны.

- Да, на этой самой высокой африканской горе группа Бажукова испытала его параплан, дабы позднее, в наших горах, затем на Эвересте снимать останки погибших альпинистов. Горы буквально усеяны ими. Но выше отметки 7 тысяч метров снять их практически невозможно, не буду уж углубляться в детали специального свойства. Валентин Бажуков - человек умелый, в горах бывалый, он, кстати, и предложил методику транспортировки на управляемом параплане. Тренировки в Килиманджаро дали обнадеживающие результаты, и сейчас его группа готовится уже к реальной работе.

- И еще одна встряска - избрание на пост президента Российской федерации баскетбола. Я вот думаю, а может это хорошо, что практически с этой игрой вы не были связаны: не будете давать советы наставнику сборной, влезать в комплектование состава. Ну и так далее.

- Знаете, я никогда этим не грешил, хотя в стенах Академии несколько команд, по разным игровым дисциплинам, четыре из которых играют в суперлиге. Каждый должен заниматься своим делом.

- Но не витала ли при вашем избрании и такая мысль: вот придет к нам Кузин с мешком денег и все проблемы снимет?

- Нет, надеюсь. И еще в программной речи я прямо сказал, что практика бездумного, причем неподкрепленного вливания средств в определенном смысле безнравственна, она развращает умы и губит дело. На этом, кстати, финансово рухнул баскетбольный клуб «Динамо». Не буду утомлять вас разговором сугубо экономического свойства, а скажу главное - помочь и научить честно зарабатывать - да, это я смогу, это умею.

- Вообразим - читает нашу с вами беседу некий руководитель учебного заведения, радуется за вас, но и думает, как же все-таки с моим институтом на ноги встать, что делать-то?

- Ну хорошо... Больших тайн тут нет, как и неодолимых сложностей. Любое заведение имеет свою землю, помещение, какую-то не очень нужную технику, мебель, прочее, а главное - квалифицированные кадры. Кое-что для начала надо отдавать в аренду. Это, конечно, простенькое решение, но необходимое и вынужденное, раз уж государство не в состоянии помочь нам. Но это, повторюсь, лишь первый шаг, хотя многие на этом и останавливаются. А надо развивать первый капитал, создавать структуры. В том числе и коммерческие.

Пять лет назад мы построили первый жилой дом и заработали порядка 600 млн. рублей, и тогда это были большие деньги. Но мы не профукали их, не раздали премиями, хотя всем было трудно. Эти средства мы вложили в другие проекты, и снова заработали, так и пошло-поехало. Но заниматься всем этим должны специалисты, а не просто известный хирург или всеми любимый, почтенный ректор. У меня, по счастью, было за спиной образование управленца и экономиста, в деловых встречах я с любым бизнесменом разговариваю на равных, и это как минимум. Но у многих моих коллег таких знаний нет, и они должны поручить это дело специалистам, какие есть практически в любом учебном заведении, хотя бы в качестве какой-то вспомогательной экономической или хозяйственной службы. Только они не должны быть нечистоплотными людьми, но это уже глава учебного заведения должен разобраться в их человеческих качествах. Вот, пожалуй, и все, если в общих чертах.

- Ну, а каким вы видите студенческий спорт в будущем - в идеальном, скажем так, состоянии?

- Сильным, доступным, популярным. Как, скажем, в США, где весь олимпийский спорт держится на университетах и армии, но главным образом, на университетах. И надо восстановить старые добрые традиции, когда шли жаркие соревнования среди курсов, факультетов, и все трибуны были забиты сокурсниками.

Беседу провел Игорь МАСЛЕННИКОВ

  В библиотеку