В библиотеку
|
|||
Откровенный разговор
ВЛАДИМИР ЮРЗИНОВ: «Я МОГ СТАТЬ В НАГАНО ВЕЛИКИМ... МОГ...»
Итак, место встречи - Турку. Ледовый колосс «Иллюзия-арена».
Только-только закончилась тренировка. Я подошел к Юрзинову и включил диктофон.
- Если не возражаете, начнем с Олимпиады, Владимир Владимирович?
- Категорически не хочу показаться этаким, знаете, спасителем хоккейной отчизны, однако, сама ситуация, когда меня пригласили, была далеко ведь не лучшая.
- Пожарная даже.
- В какой-то степени - да. Сколько мы уже отдали позиций в мировом хоккее. Руки трясутся от ужаса. И громоздились на душе фатальные сомнения: а ну как и в Нагано дело обернется крахом? И будет ли шанс когда-нибудь отыграться - карьера-то тренерская, хочешь не хочешь, однако, на финиш уж катит, вот ведь штука-то какая... Но и другое думалось: ну хорошо, пусть проиграю даже, ну и что? Одна всего неудача, слов нет, - тяжелейшая, но даже она в состоянии разве, уж коли на то пошло, перечеркнуть все 25 лет твоей работы? В конце концов нет права отвернуться, когда к тебе пришли, сказали «надо».
Самое интересное, что финны, с чьей сборной нам предстояло побиться уже в подгруппе, были со мной абсолютно солидарны: разумеется, ты должен помочь, Юрси, раз на тебя рассчитывают.
- На помощников сетовать тоже, пожалуй, грех?
- Не то слово. Я откровенно был рад, когда рядом со мной встали - Воробьев, Билялетдинов, Касатонов, Стеблин, Третьяк - люди с хорошим сердцем, специалисты прекрасные.
- А ведь был в Нагано еще один человек - Виктор Васильевич Тихонов. Помогал?
- Ну а как вы думаете? У нас с ним уговор на этот счет, считай, пожизненный.
- Правда нынче он...
- А почему это Тихонов стал вдруг каким-то изгоем, никак не пойму? Ну вот попробуйте представить аналогичную ситуацию, скажем, в Канаде или Финляндии, когда в великого тренера вдруг полетел бы со всех сторон град камней- возможно там это?
- Думаю, нет.
- Тогда почему же у нас это стало вдруг нормой? А может потому, что мы - Россия: сегодня в припадке беспамятства творим черти что, а завтра прозреем - слезами обольемся. Говорить про Виктора Васильевича можно все, что угодно, но вы посчитайте сначала, сколько он навыигрывал... И несмотря на все обиды, остался, кстати, именно тем человеком, на которого всегда можно положиться. Когда трудно - тем более.
- Про игроков вы такого, конечно, не скажете - «отказников»?
- А вы знаете, я многих из них понимаю. Сперва ведь конкурс пройти было нужно, отбор в команду - вот от чего они отказались, а вовсе не от игр.
- Действительно, сложно представить, скажем, Фетисова с Ларионовым в общей очереди.
- Фетисов и Ларионов - тема вообще особая. Как бы кто-то к ним ни относился, одно несомненно: это - великие игроки. Из поколения победителей. И когда в сорок, без малости, они взяли еще Кубок Стенли, то стали для меня просто - святыми, которые уйти должны из спорта непобежденными, оставшись той самой великой легендой, которая будет манить и питать сознание тех, кто придет вслед за ними. И не имел я права рисковать их именами. Пусть они обидятся сейчас, но года два-три пройдут - они меня поймут.
- Что сказать тогда про Козлова, Зубова, Малахова, того же Хабибулина, сбежавшего...
- Погодите, что значит «сбежавшего»? Чем спешить с ярлыками, не плохо бы сначала понять человека, правильно? Хотя, по совести если, сегодня их поколение отвечает за наш хоккей, и уж вы-то, милые, обязаны за него постоять.
- А вы завелись, Владимир Владимирович...
- Да я вообще человек заводной. И тренер такой же.
- Кстати, вчера я поглядел опять запись финальной игры - уже прозвучала сирена, обезумевшие от счастья чехи бросились обниматься, устроив на льду кучу малу, и тут камера крупно во весь экран выхватила ваше лицо, глаза - резкие, острые. Глядя на безудержное буйство победителей, вы, похоже, не верили, что уже все - конец?
- И сейчас все не верю. В один вечер я мог стать великим... Мог... Другого случая, боюсь, не будет.
- А вдруг? Через четыре-то года?
- Ну-у, четыре года прожить еще надо. Да и как там все сложится - кто знает?
- Ближе есть вариант - Кубок мира.
- Да это все... Это, знаете, был когда-то в нашем «Динамо» вратарь - Володя Чинов, в 61-м мы с ним играли на чемпионате мира с теми же чехами и летели сначала 0 : 2. Потом сравняли. А теперь представьте: защитник чехов Грегор от середины почти бросает шайбу в нашу сторону, и спешит на скамейку, а шайба - эта каучуковая бестия, шмыг по льду и между ног Володи - в сетку - 2 : 3. На том тогда и закончили. А мы молодые были и сдуру его все подкалывали: "Володь, и как это ты ее не поймал, расскажи?". Володя молчал. И плакал. Недавно он умер. И до последних дней все поминал тот, грегорский гол... Так же и я - до смертного часа, пожалуй, в глазах будет стоять злосчастное это вбрасывание. Ведь они такой же гол забили этим, канадцам, японский бог! Ну в точности - и тот же блок, и все... Где я ошибся? Где не дошел?..
- Почему вы все берете на себя?
- Да потому что я - тренер.
- Города сдают солдаты.
- Раз проиграли, виноват, значит - я. Что-то не так объяснял, не так доказывал. Понимаете - я! Ведь я же строил отношения, скажем так, на равенстве и братстве. И до сих пор не уверен, все ли я сделал, чтобы, скажем, Титов заиграл в свою силу, дай я ему, положим, больше ответственности, поставив вместе с Каменским. Хотя с другой стороны, ребята уже притерлись, разогнались, и все вдруг сломать... Да и проиграли-то за весь турнир эту лишь шайбу.
- И та, можно сказать, случайная - рикошет.
- Случайного, чтоб вы знали, ничего в хоккее не бывает.
- После финала прозвучала, естественно, тьма- тьмущая комментариев, в том числе, и такой: что вы-де пытались в Нагано ни много ни мало - переписать на свой манер традиционное представление о русском хоккее, написанное еще Тарасовым - Тихоновым.
- Да чушь это! Наоборот, я пытался как раз возвратить представление о нашем хоккее, изначально все построив на злости и радости. Радости поиграть в хоккей - пасовый, комбинационный - чем всегда отличалась именно русская школа. Другое дело, что не все получилось - подрастеряли ребята, все-таки, многовато. Стали где-то даже примитивны, американизировались, в общем.
- Кажется, Тихонов как-то заметил, что, по большому счету, никто из наших в НХЛ-то не прибавил?
- Так и есть. А откуда что возьмется, когда самой системы прибавления там нет. Вот я и старался как мог помочь ребятам выйти на свой уровень, былой кураж поймать. Без него ведь - беда. Летом еще приехал ко мне Каспарайтис. «Ты чего, - говорю, - прикатил такой кислый?». «Да вот, уверенность потерял. Тренер пришел, зажимает». «Ну что ж, давай будем искать, куда там что запропастилось у тебя...». Правда, и времени имелось тогда в достатке, а тут на все про все - считанные дни. Да тренировки в сорок пять минут, в таком цейтноте разве что сладишь, по большому-то счету. И приходилось волей- неволей на многое попросту закрывать глаза. Хотя резервов у ребят, скажу вам, предостаточно, совершенствовать нужно. Только не так вот - от случая к случаю. Нужна, я убежден, специальная программа, посвященная как раз НХЛ-овцам. С ними надо устанавливать отношения. Устанавливать, понимаете о чем я? Ведь это же наши воспитанники. Наше богатство, которое требует нашей души и сил, если, конечно, нас интересует будущее.
- Вы постоянно говорите «наши». А сколько в них осталось действительно нашего, русского?
- Да все осталось.
- Что же тогда их чуть что - клеймят отсутствием патриотизма?
- Для ребят это очень больной вопрос. Я и сам, честно скажу, удивился, насколько они все-таки ранимы. Ведь что получается? На них и здесь, на родине, смотрят подчас с нехорошим прищуром, и там - никому, по сути, они не нужны.
- То есть?
- Интерес, как правило, чисто меркантильный: пока играют, кассу делают - нужны. А дальше-то...
- А дальше может получиться, как у Ларионова, у которого, говорят, уже два года как канадский паспорт.
- Да Ларионов русский человек!
- А паспорт?
- Да черт с ним, с паспортом! И он, и Фетисов - это русские люди. Возможно, только оказавшись на чужбине, и сознаешь по-настоящему - кто ты, да что ты.
- Ну, а Могильный? Я тут его интервью прочитал: полощет, скажу, страну...
- Ну что Могильный - мальчишка!
- Однако не будь в его жизни России, не стать бы, пожалуй, ему...
- Выходит, не понимает. А что он - русский, любому ясно.
- Русский-то, русский, однако, в сборной мы его, похоже, так и не увидим. Даже на играх в Солт-Лейк-Сити.
- Это Юшкевич, кажется, сказал, что все 48 межолимпийских месяцев Канада и США будут кипеть реваншем. А что, правильно! Оплеуха-то горит. Они и готовиться будут теперь иначе. Это и нас, кстати, касается. Вариант Нагано, когда удалось, считайте, с листа домчаться, не спотыкаясь, прямиком до финала, тогда уже не пройдет. И, положим, если я остаюсь тренировать олимпийцев, тогда, по идее, должен вот прямо сейчас, летом впрягаться в работу: ехать за океан, собирать всех, проводить с ними сбор, смотреть, расставлять, каждому давать задание на перспективу, наконец, контролировать их непосредственно во время чемпионата НХЛ. То есть, создавать команду нужно уже сегодня. И скажу, такая работа мне по душе. С удовольствием бы взялся.
- А как же тогда финский ТПС?
- Устал я порядком от гонки турнирной - голы, очки, давай-давай - и так четверть века уже без продыха. Я, знаете, тренер такой - верблюжий: за команду если берусь, значит - всерьез и надолго. Что в Москве с «Динамо», что в Риге, здесь вот отбарабанил уже шесть сезонов.
- А почему - именно Финляндия? И потом, сама ситуация с вашим сюда отъездом из команды, потеснившей на пьедестале тихоновский ЦСКА, выглядит не совсем, согласитесь, логично.
- К слову, я мог тогда и за тренера сборной побороться - там как раз собирался конкурс, заявления подавали. Но я в таких делах не участвую. Люблю работать на доверии - тогда я выкладываюсь. А конкурс - нет...
- Но в «Динамо»-то конкурсом и не пахло.
- Я сам ушел, дав тем самым возможность выдвинуться Петру Воробьеву, помощнику своему, которому, я понимал, пора начинать уже самостоятельно. Так что шаг был осознанным, если хотите, вызов судьбе: а смогу ли сделать имя за рубежом, или на результат способен лишь дома - за счет марафонских сборов, жесткой дисциплины ну и прочего, понимаете? А Финляндия почему - здесь я играл в начале 70-х, а по проторенной однажды дорожке идти все же полегче. Тем более, когда наметил впереди конкретные ориентиры - целую даже программу.
- В которую здешние порядки не очень-то, сдается, и вписывались?
- Менять пришлось практически все.
- Старожилы, поди, ворчали?
- Ну а как вы думаете? Ну вот пожалуйста: заиграли в четыре звена - премьеры тут же на дыбки, им пресса давай подпевать: и что это, мол, за чудак к нам приехал огород городить! А сейчас, поглядите, вся Финляндия атакует квартетом. Никто и не вспомнит, пожалуй, но я-то помню с каким, бывало, трудом прививалась моя наука.
- Не боялись, что лидеры, устав от ваших прививок, однажды восстанут, повернув дело ребром: или мы, или Юрзинов?
- А с чего было восставать, скажем, Вирте, Кесконену, Мякиле, Сумманену, если, поварившись в моем котле, они и года не прошло как вернулись в сборную, с которой выиграли мировой чемпионат. Потом молодежь подошла - Лехтинен, Кипрусов, Койву... И опять гул пошел: да что он с ними делает - так грузить, помрут же ребята!.. А сейчас этих ребят знает весь мир.
- Койву особенно на слуху. Кстати, без Юрзинова он состоялся бы?
- Конечно, такой талантище!
- Но тоже ведь, на какого тренера угодишь.
- Само собой. Звезда - это талант плюс хорошие руки, когда одна цель на двоих. Только так.
- С ним было трудно?
- Так с ним и сейчас нелегко. На изломе парень, блуждает: сегодня - хвост трубой, а назавтра - как подменяют: поникший, весь в сомнениях, потерянный какой-то. Только что, кстати, с отцом его говорил. Просил меня позвонить - хватит, Саку, блуждать, на других все озираться, возвращайся лучше к истокам, командности, радости игры.
- Послушает?
- Как говорить буду. Он и на отца обижается, неделю целую, бывает, не звонит. То есть продолжается становление человека и игрока. Сложнейший, скажу, момент. Меня вот до сих пор судьба Алеши Ковалева по сердцу бьет: почему стоит парень? Не разворачивается? Не идет туда - выше? По правде сказать, и сейчас его взял бы. Я видел его глаза - он нуждается в помощи.
- Может, тренер душит?
- А где сам? Тренеры везде душат, а сам-то что? Вот судьба Яшина - это, конечно, судьба, которую он делает сам. Хотя дается все тоже не просто, но борется ведь! Не захлестнулся бы только в борьбе.
- Жизнь тренера, в принципе, та же борьба.
- Меня можно любить, или не любить за жесткость, требовательность, но самое главное - игроки-то при мне растут. Рас-тут!
- Опять же вопрос мотивации.
- Да знания, что я в них вкладываю, и палка, которой луплю их по жопе, а где-то уговариваю... Растут и уезжают все, между прочим, на повышение, на лучшие деньги....
- Удержать никак?
- Это раньше тренер был отец, бог и воинский начальник. Сказал - и баста! А нынче еще один учитель жизни появился - агент. Ну куда, говорю, ты спешишь, голову потерял? Тебе же еще года два, как минимум, здесь повариться бы надо, соплив еще - куда там... Агентик уже расстарался.
- А может, парень и сам рад стараться быстрее вырваться из вашей десницы, сами же говорили, жесткой до крайности?
- Ладно. Назовите мне добренького тренера, который чего-то добился - хоть одно имя? То-то! Я вам больше скажу: классный тренер - он наполовину идиот. Одержимый.
- А мерзавцем может быть?
- Почему нет? Примеров - сколько угодно.
- Но есть же в человеческих отношениях предел, переступать который нельзя?
- Кто знает, где этот предел, когда идешь к запредельному результату?
- Значит, ради победы все по боку?
- Можно, нельзя - как узнать эту меру? Хотя все зависит, конечно, от человека.
- А кодекс тренерской чести вообще существует? Своеобразные десять заповедей?
- У кого как, наверное.
- А у вас?
- Оттого и не стал я, пожалуй, великим - не сумел определенную черту перешагнуть.
- А на штраф игрока поставить?
- Нет. Я могу пошуметь, или по-доброму пробую. Нет - тогда до свидания. Остальное решает клубное руководство. Я даже не знаю, к примеру, сколько мои игроки получают - и это, скажу, хорошо, волнений меньше... У меня здесь одно хорошее преимущество - видели, дворец какой? И льда у меня сколько захочешь. Ни у кого во всей Финляндии таких условий больше нет.
- И с помощником, кажется, повезло - Юккой Койву?
- Это скажу - счастье, что рядом со мной именно Юкка.
- То есть, чтобы нож в спину...
- Да вы что? Вообще, знаете, есть тренеры такие одиночки - сами-то сильные, а помощников берут, так... А я наоборот - люблю командную игру, когда рядом сильный ассистент, чья цель - в итоге занять мое как раз место. Но это обязательно должна быть фигура мощнейшего ума, волевая. Койву как раз из таких. А что работа здесь не сладкая - так тренерский крест он везде одинаково тяжек.
- Взгляды, опять же, косые, реплики.
- Косые, прямые - это все в сторону. На лопату и в печь. Не разгребая. А то не ровен час про дело забудешь... Пока мы у себя в России выясняли, какие мы, значит, хорошие, а все - дураки, финны без лишнего шума понастроили катков Европе всей на зависть, все прибыли идут прямиком на детский хоккей. Здесь уйма спецклассов. Семинары идут один за одним, куда приглашаются хоккейные светила со всего света. Финны собирают знания, которые здесь не валяются ведь. Сразу в работу. Не случайно шведов обставили по всем уже направлениям.
- С нашей, опять же, помощью.
- Да что мы все куда-то... Они покупают мозги. Не нас, так взяли бы канадцев шведов. Это - нормальный процесс, мировое общение. А вот какую-то пользу сумеешь извлечь? Другой вопрос. Взять хотя бы наш ТПС - раньше игроков только импортировали. Сейчас - пожалуйста, крупнейший уже экспортер.
- Ну отдавать хорошо, когда за душой что-то имеется.
- А три юниорские команды на что? Запущена целая система, даже - фабрика, откуда исправно идет пополнение.
- До вас эта система существовала?
- Думаю, нет.
- Вот видите, и никогда в прежние годы Турку так не блистал.
- За эти шесть лет мы выиграли все, что можно. Но самое главное - я поднял сразу несколько ребят до уровня мировых звезд.
- И что же дальше?
- Дальше? А дальше - повторение. Прозябание дальше. А мне уже не тридцать лет, когда... В общем, я решил взять тайм-аут. Хотя бы на годик. Чтобы все как следует обдумать. Тем более сейчас, когда наш хоккей переживает, чего уж греха таить, очень трудные времена. Учтите, если команда не добивается результата на международной арене, косо смотрят на всех нас. Хотим мы того или нет, но идет борьба за влияние на европейский хоккей. И пока мы ее проигрываем. Смотрите сколько осталось за рубежом наших тренеров - единицы ведь! И это не просто так. А с каким трудом наши игроки попадают теперь в зарубежные команды? Буквально втискиваются. А есть страны, где наши вообще не играют. Если уж откровенно, нашего брата отовсюду повыгоняли ведь. Правильно Бышовец как-то написал: «Встречают тебя «на ура», но как только систему на ус намотают, говорят «до свидания».
- Слышал, и в ТПС на вас уже давят, как будто?
- Я так скажу, у каждого тренера должно быть чувство какой-то, не знаю, меры что ли. Интуиция.
- Она случайно не подсказывает, что вместо тайм-аута, вам, может быть, стоит сменить всего-навсего творческую обстановку, предположим, на НХЛ?
- К нашему, пожалуй, сожалению, но тренерская профессия предполагает, помимо прочего, обязательное знание языка. А тут мы проигрываем однозначно. Тот же самый, положим, канадец, у которого и знаний-то на грош, но придет весь с иголочки, в галстуке, транспарантов кругом понавешает и красиво поставленным голосом так себя приподнесет, что его ухватят за одну лишь эту цветастую упаковку. Что значит - язык... Конечно, было бы интересно попробовать себя за океаном, я даже Тихонову как-то предлагал: «Витя, ну что ты сидишь, давай рискнем...». Но язык...
- Билялетдинов тоже не знал - выучил.
- И правильно сделал. Но он молодой, а мне за книжки садиться уже как-то... Кстати, Дэйв Кинг присылал к нам на сбор пару ребят из «Монреаля», потом я встретил их уже в Канаде - можно, говорят, мы еще раз приедем? То есть они получили здесь знания, на которые в Канаде большой, видите, дефицит.
- Тем более, есть смысл рискнуть. Пусть не первым -вторым...
- Вариант насчет первого я даже не просчитывал. Без языка, на пальцах - это все ерунда. Вторым? Интересно, конечно. Даже, скажу, предлагали... Здоровье будет, там поглядим.
- И все-таки, опять вторым?
- Ну и что? Во всяком случае, это вполне отвечает моей психологии - постоянно учиться, узнавать что-то новое. Хотя, все это пока так, знаете... Куда реальней другие планы.
- Вы говорите о тренерской школе?
- Возможно, это будет школа. Может быть, даже в России. Пока не знаю.
- А супруге вашей, Валентине Антоновне и дочери Насте не надоело то там, то здесь?
- Притерпелись, наверное. Да и не может у меня быть иначе.
Беседу провел Олег БАЛОБИН