|
|||
Истинно русские характеры
Алексей СРЕБНИЦКИЙ
 |
|
Но почему, спросите, Василий? Выяснил я, что при рождении будущий "покоритель Сибири" был наречен попросту Васей. Ермаком стал позже, и не подумайте, что это - какой-нибудь Ермолай, Ермишка, но по тогдашнему значению - артельный котел. Похоже, был кашеваром, когда в молодые свои годы нанялся на строгановские струги бурлачить.
Было так, что во времена оны объявились в уральских владениях Строгановых, которые наблюдали за своими солеварнями и прочими промыслами из Орла-городка, братья Родион и Тимофей Аленины. Пригнала их сюда из дальнего Юдьева-Повольского с Вологодчины мечта о лучшей доле. Как Родион - неведомо, а Тимофей слыл мастером на все руки: пахарь, это уж само собой, но еще кузнец и седельник, пимокат и сапожник, плотник - тож. Работягами были подраставшие сыновья, Фрол и Гаврюха. Младшенький же, Вася-Василек, всех бойчей, но и задирист чрезмерно. В шестнадцать лет смаху укладывал на камский лед в кулачных забавах матерых солеваров, такой уж умелец.
Видать, однако же, противу души было смышленому и независимому по складу натуры парню горбатиться на хозяина. Ушел на вольный Тихий Дон Иванович. Уже, как говорилось, Ермаком.
Пришлому недолго довелось доказывать свое право быть принятым в "казачье лыцарство". Сегодня мы сказали бы, что был Ермак лидером по сути своей, сначала - неформальным, а вскоре - и общепризнанным. Куда деваться станичникам? Того - охолонил, другому - по зубам, к третьему - с ласковым разговором. Красны девицы да женки глаз не спускают с ясноокого бородача. вот уже все готовы за него и в огонь, и в воду. Станица Качалинская, считай, уже под его, Ермака, рукой.
Пока же еще вопрос: почему бы это неистовому Виссариону, сиречь Белинскому, понадобилось столетия спустя обелять перед современниками память о нашем герое и его сподвижниках: мол, Ермак со товарищи были удальцы и молодцы, а не злодеи; подвиги этих витязей никогда не были запечатлены ни зверствами, ни жестокостью? А потому, что не бывает дыма без огня. Славно погуливал казацкий уже атаман Ермак со своей ватагой по Дону, потом и по Волге. И ведь не только же охранял российские рубежи, как издавна предписывалось вольным казакам, от набегов, говоря по-пушкински, хазар неразумных, но потрошил и купеческие и даже царские струги единородцев, спускавшиеся вниз поторговать с иноземцами.
Словом, затаила белокаменная Москва на атамана некое зло, хотя и помнила, что лихо бились ермаковцы с недругом в Ливонскую войну, а это признавал и сам неприятель - Стефан Баторий.
О всем о том - и можно, но нужно ли? В наши дни, как и в приснопамятные времена, при имени Ермак сразу же думаешь о Сибири. То ли о покорении ее, то ли о завоевании, а точнее всего сказать - о присоединении сего обширного края к матушке России.
Наш соловей-разбойник как ушел в свое время от Строгановых, так к ним и вернулся. С большой уже дружиной. Эти люди, Строгановы, великое дело делали для всей России. Преумножали ее богатства. При том, конечно, как водилось, в черном теле держали работяг, на них спины гнувших. А нередки были и набеги сибирских татар. Была к Строгановым от царя-государя и такая милость: пусть, де, берут на свое содержание ратных людей, дабы охранять свои пределы от лихого басурмана.
На сей предмет и нанялся Ермак со своей вольницей на службу к будущим графьям. И вот что характерно: когда надумал Семен Аникиевич Строганов послать казаков против возмутившегося работного люда, на усмирение, то Ермак это дело повернул деликатно, без кровопролития, а потом решил пойти в сторону, на супостата, а именно - в Сибирь.
Знаменитая Ремезовская летопись такой дает портрет атаману, предваряя описание его облика двумя словами "мудрый предводитель": был Ермак весьма мужественен и разумен, и зрачен, плосколиц, черн брадою и власы прекудрявы. Возраст средний, плечист и плоск. Не с этого ли наброска сделал свою знаменитую скульптуру Антокольский? Не от этой ли печки плясал Василий Суриков, когда набрасывал этюды к своему знаменитому полотну "Покорение Сибири Ермаком"?
А было ли оно, покорение? Тут, видимо, к месту будет небольшое отступление. Задолго до Ермака, еще со времен Киевской Руси, русские проникли в Сибирь, а затем упрочили в ней свое влияние. Была потом Московия, и ее тяготение к сибирским просторам было обоюдным. Вполне осознано шел на сближение и сибирский хан Едигер, он добился покровительства Ивана Грозного с тем, чтобы могущественный государь защищал своих новых вассалов от разбойных нападений кочевников с Юга. Царь был бы и рад помочь, но его вооруженные силы постоянно находились в деле - со Швецией бились, то с Ливонским орденом, то еще с кем.
И в 1563 году чингисид Кучум, выходец из Бухары, при поддержке ногаев, сверг Едигера и стал верховным правителем Сибири
На него и пошел Ермак с Иваном Кольцо, Брязгой и другими славными сподвижниками.
Вот тут и снова к месту будет вопрос: покоряли? Завоевывали? Присоединяли? Ведь не одни лишь зарубежные исследователи, но и отечественные, и очень даже видные, как Карамзин, сравнивали Ермака с "Пиззаро"" (читай: Писсаро) и прочими конкистадорами и завоевателями. Сегодня есть у нас ответ. Ермак отнюдь не нес насилия и поголовного смертоубийства; наоборот, в российских традициях защищал коренное сибирское население - манси, вотяков и т.п. от самоуправства татаро-монголов. Остяки сибирские встречали Ермака как избавителя, защитника. Соответственно и он относился к аборигенам.
Мы, конечно, не пишем икону. Ясак, дань московскому царю, Ермак собирал исправно. Но, по нашим понятиям, что это за дары? Пара соболиных шкурок, и не более. В краях, где пушнины было больше, чем ветвей на дереве, а каждый, тут проживавший, слыл прекрасным охотником, это была капля в океане. Взамен - оборона, обеспеченная Белым царем, Ермак - на страже, доброжелательный. Отнюдь не изверг, так чего же еще и желать? Остяки и прочий коренной сибирский люд тянулись к Ермаку, как к батюшке, а он даже и татарам от своих тиранов отошедших, дозволял "жить, как при Кучуме", по старым обычаям и без обиды.
Спрашиваю себя: откуда у неграмотного солевара, потом - атамана казацкой вольницы взялась такая мудрость государственного мужа? Ответ один - от Бога. И сколько бы ни говорили сегодня получившие, как и все мы, право на слово, российские мусульмане, что Ермак, мол, был карающим мечом и пора его свергнуть с пьедестала, я с тем согласиться не могу. Не меч, но мир нес он народам Сибири.
"Экспедиция Ермака - русского Кортеса" - так озаглавил американский автор Ричард Пирс раздел своей книги о Сибири. Но мы ведь знаем, что Кортес, легендарный конечно, не спорю, первооткрыватель, тем не менгее перебил и поработил многие тысячи аборигенов американского континента. При этом, заметьте, несметно обогатился сам, до кончины своей в 62-летнем возрасте купался в золоте, похищенном у его владельцев. Как же можно сравнивать его с Ермаком?
В Сибирь Ермак шел не за охотой на чужое добро, но ради борьбы с агрессором, грабившим восточную окраину России. Да, бросили его на охрану этих рубежей купцы и промышленники Строгановы, но работали же они не только на себя, еще и на Святую Русь, на царя, на отечество. А Ермак погиб в бою, как ратный человек, и ушел в землю, каким и был - бессребником.
Чтобы закончить тему, не избежав некоторого повтора, сошлемся на великолепного профессора Льва Гумилева, который нам, неразумным, разъяснял: "Единственным практическим следствием русского присутствия для аборигенов стал ясак (уплата одного-двух соболей в год)... При огромных пушных ресурсах Сибири дань была ничтожна. В то же время, попав в списки "ясашных" инородцев, местный житель получал от центрального правительства твердые гарантии защиты жизни и имущества".
Да, не был, что и говорить, Ермак ангелом с крылышками. Даже своих собратьев, сын своего времени, за провинности сажал в прорубь по горло, покуда не покаются. Чего уж о чужаках полоненных говорить. Но в ту жестокую пору о Ермаке тем не менее шла молва как о вожде справедливом: накажет - так за дело.
Он жил, если верить источникам, а также и досужим вымыслам современных романистов, аскетом. Люб был Ермак и прекрасному полу, - с дьяволинкой в глазах, бешеный и страстный. Но иной пепел стучал в его сердце. Было вроде бы дело, когда влюбленная в него юная казачка обманом утопила в реке соперницу, которая, как ей казалось, больше привлекала батьку. Судили убивицу на круге, а там - один ответ: в куль распутницу да в воду. Атаман пощадил. Может вспомнил, что просилась Клава с ним в поход, а он как отрезал: "Девке с казаком не по пути. Вертай назад!". Простил он грех погубивице ядреной бабы Василисы, хотя приговор был тоже нелегок - уходи в дальние края, чтобы станишники никогда больше тебя не видели.
Нам и другое поинтереснее: как это он, Ермак Тимофеевич, смог с небольшой своей ратью дать бой и одержать победу в стычке с Кучумом, у которого народа боевого было невпроворот? Ведь выступил Ермак от Строгановых, имевших царственное разрешение набирать на военную службу "охочих людей", всего-то с отрядом в пятьсот сорок бойцов, потом их стало, правда, тысяча шестьсот пятьдесят. Ну, а Кучум мог в одночасье вывести в поле 10 тысяч конных воинов. Ермак их сломил.
Как могло такое произойти? Видимо, был казацкий атаман военным гением. Тому при всей нашей отдаленности от тех времен, множество свидетельств. Не поверите, но был Ермак родоначальником морской пехоты. Вез свое войско по речной глади на стругах, а при надобности бросал его на берег - и в битву. Единственно, что рубились не в тельняшках, да и бескозырок еще не придумали, но противостоять такому натиску враг не мог. "Струговая рать" - так называли в ту пору этих бойцов..
Это, конечно, тактика. Но Ермак, которому очень способствовали такие опытные воины, как два Ивана - Кольцо и Гроза, вел свое военное дело на уровне искусства. Дружину он делил на пять полков во главе с есаулами, кстати сказать - выборными. Полки дробились на сотни, далее - на полусотни и десятки. Уже тогда в казачьем войске были полковые писари и трубачи, также - литаврщики и барабанщики, подававшие сигналы в нужные моменты сражения. Дисциплину установил строжайшую: дезертирство или, не приведи Господь, измена, карались по-простому: песок за пазуху, в мешок - и в воду.
Хорошо, поговорим о стратегии. Вот говорят, будто бы Ермак легко сметал конницу хана Кучума, поскольку располагал, в отличие от противника, самым современным, по тем временам, оружием, а именно, как в летописи отмечено, "огненными пушечки и скорострельными пищалями и запасы многими". Все так, но и не так. Вадим Каргалов, крупный ученый, изучив проблему, пришел к выводу, что было, да, у Ермака несколько штук легких пушек, к ним впридачу - триста пищалей, дробовые ружья, даже и некое небольшое число испанских аркебуз. Но вот что важно: чтобы перезарядить пищали, поражавшие цель на сто метров, требовалось что-то около трех минут, то есть по несущейся вскачь коннице можно было успеть выстрелить не более раза, и тут же вступать в рукопашную. От решающего преимущества ох, как далеко, тем более, что у супротивника, хоть и в небольшом количестве, но тоже было огнестрельное оружие; в Искере, например, а это столица Кучума, на стенах стояла пара пушек.
Ермак, отдадим ему должное, умел менять ориентировку по ходу дела. Быстро сообразив, что ударная мощь пищалей многое теряет из-за недостаточной скорострельности, он ввел иной порядок действа. По летописи, которой можно доверять, "Ермак товарищем своим козаком повеле стрелять половине, а другой стояти до исправы". Таким образом обеспечивалась непрерывность огня.
Был, к слову, и такой случай. Три дни готовился Ермак к сражению с Кучумом. Для того надобно было высаживаться у засеки из связанных цепью деревьев у Яра, где Тобол был сжат обрывистыми берегами. Ермак надумал. Оставил на стругах не более двухсот казаков с пищалями, дабы они отвлекали внимание неприятеля, а свободные места заполнил чучелами. Все получилось, как по-писанному. Главные силы Ермака обошли ратоборцев ханского племянника Маметкула с тыла, и пока тот палил по манекенам, разбил его наголову.
Здесь вот что еще интересно. Был бой на Чувашском мысу, за укреплениями которого битый, но не сдавшийся Кучум собрал немалые силы. Конница Маметкула, это понятно, но еще и пехота, набранная из подвластных хану зулусов, и вообще считалось: "Крепок бе Чювашский град окопами".
Два приступа Ермака с его малыми силами успеха не принесли. Противники потому и дали промашку. В трех местах разобрали собственные засеки и пустили боевую конницу в поле. Им же, повторю, противостояла совсем невеликая ермаковская рать.
Вот здесь и проявился его полководческий гений. Известный военный историк Е. Разин считает, и с ним никто не решается вступать в спор, что именно в этом сражении Ермаком был впервые применен строй пехотного каре, не античного, но современного, против которого легкая кавалерия оказывалась бессильной. Румянцев и Суворов, самые выдающиеся в нашей последующей истории полководцы, следовали открытию Ермака в столкновениях с крымскими татарами.
У Ермака же дело было так. Пищальники укрывались внутри каре, перезаряжали оружие и снова выходили в первые ряды. Атакующую татарскую конницу встречали залпами. Если противник успевал приблизиться к этому мощному построению, то тут его ожидала беда. "И бысть сеча зла, за руки емлюща сечахуся". Каре преодолеть враг не сумел, Маметкула ранили, а казаки Ермака показали на весь белый свет "храбрость свою и жесточь перед нечестивыми".
Именно это сражение оказалось в итоге гибельным для отважного и умелого в военном искусстве, признаем это, хана Кучума. Он вынужден был покинуть свою столицу - Искер, бежал в Барабинскую степь, а в главный город его ханства вступили вооруженные силы Ермака, обнаружив там "богатства множества и хлеба". Дальше, надо о том заметить, не было идиллии. Трудная зимовка, набеги Кучума, своего поражения никак не хотевшего признавать, но в принципе дело было уже сделано.
Было и еще немало стычек, как на озере Абалак, где казаки ловили рыбу, и их, напав исподтишка, перебили под корень. Ермак с дружиной кинулся на выручку, но там его уже поджидал царевич Маметкул с большими силами. По словам летописца - "со многими людми". Произошла "Брань велия на мног час". Ермак победил, но не без потерь. Считается, что за все время сибирского похода каждый пятый убитый противником казак пал именно под Абалаком. Но все-таки, чуточку перефразируя будущего генералиссимуса, "победа осталась за нами".
"Царевича Маметкула разбиша", и был он отправлен в Москву, пленником пред светлые очи Грозного царя, ермаковской делегацией. За что бывший разбойник от наивысшего начальства получил прощение за все свои прегрешения, даже - и напутствие на новые подвиги. Ермак, отправивший в град-столицу немалую толику соболей и прочих сибирских богатств, был уже и таким откликом предоволен.
В Москву из Искера была направлена с дарами экспедиция в двадцать пять казаков во главе с ближним Ермаку атаманом Черкасом Александровым, который и повез царю донесение своего вождя о "сибирском взятии". Ермак, чьи силы подыстаяли, желал получить от самодержца хоть посильную поддержку людьми, оружием, сообщив Ивану Васильевичу, что его, Ермака, усилиями "царство Сибирское взяша и многих живущих тут иноязычных людей под его государеву высокую руку подвели. Грозный царь все оценил, как должно, но реально помочь не сумел, отправил цидульку Строгановым: "Ныне нас слух дошел, что в Сибирь зимним путем на конех пройти не мочно".
Но Сибирь-то уже была нашенской, такой и осталась, даже гибель Ермака, которого его недруг хан Кучум пережил, хотя в старости и пытался подлизнуться к российскому царю, положения дел не изменила.
Не поле чудес и не место для шуток, но хочется провести парочку аналогий. Кроме Василия Тимофеевича Аленина-Ермака, очень приветствуют в российском фольклоре и другого Василия, но Ивановича - Чапаева. Арии, понимаю, из разных опер. Но до чего же много схожего. Случайно ли такое? Либо есть какое-то предопределение?
Знаменитая фраза - Чапай думу думает. А у Рылеева - сидит Ермак, объятый думой. Ну просто одно к одному.
Это - из устного народного творчества. Также - из литературного, где один персонаж выступает в качестве былинного богатыря. И по праву. А другой - все больше как чудак анекдотического плана. Но вот как переплетаются концы - одного и второго.
О гибели Чапаева все мы знаем с детских лет: "Урал, Урал-река...". А вот вам и гибель славного Ермака. Застали его небольшой отряд врасплох, кого-то посекли, остальные бросились на реку, к спасительным суднам, большинство убереглось, но не Ермак. Один из летописцев свидетельствует, что, мол, Ермак "побеже в струг свой и не може дойти своих си, понеже, бо в дали растояние, и тут ввержеся в реку и утопе". Были и варианты, будто бы мурза Кучугай настиг Ермака в водах Ишима, Ермак противника "нача одолевати", но вдруг, не ко времени, развязался у него, обнажив горло, ремешок шлема, и Кучугай коротким копьем "прободе в гортань".
Но, заключу, погибель Ермака отнюдь не привела к отпадению только что им присоединенной Западной Сибири. Служилые люди Белого Царя уже сидели в Обском городке. Была у них и военная сила. Местный люд, избавившись от притеснений и беспредела чингисидов, тому только и радовался.
Реклама:
В библиотеку