— Начну с самого волнующего меня вопроса: каким образом актер Сидихин приобщился к парусной жизни, насколько случайно это произошло?

— Лет пять назад у меня появились средства для того, чтобы купить яхту. Пусть небольшую, пусть не новую, но — яхту. И вот в Финляндии я приобрел свою маленькую 6-метровую “Тайм-аут”. Продал мне ее отец известного киноактера, которого в нашей стране знают по роли молодого финского исследователя русских традиций в фильме “Особенности национальной охоты”.

Мое желание купить яхту не было случайным — морем я увлекался еще в детстве и даже ходил в Клуб юных моряков во Дворец пионеров. У меня была морская форма и я, как говорится, “подметал клешами” Невский. Увлечение это было довольно сильным, я даже вырезал картинки кораблей и вклеивал их в специальную тетрадку. Я мечтал о плаваниях в дальние страны. Для меня было невыносимо думать, что можно долго жить где-то в одном месте, не странствуя по миру. Поэтому я мечтал о белых палубных надстройках, диковинных странах и интересных людях, с которыми я буду общаться во время своих путешествий.

— А что мешало уже в детстве пойти, например, записаться в яхт-клуб, заняться парусным спортом?

— В детстве я не отождествлял свое желание путешествовать — с парусом. Для меня был важен сам факт перемены мест. Кроме того, я даже не предполагал, что в нашем городе существуют яхт-клубы, куда можно вот так запросто прийти и попасть на яхту. Даже когда я приобретал свою яхту, такое понятие как парус оставалось для меня абстрактным, иллюзорным. Уже теперь, когда у меня есть опыт хождения на разных лодках, опыт участия в гонках, я начал понимать, что может означать яхта в моей жизни.

— И что же сегодня для вас значит яхта, как вы предпочитаете ее использовать?

— Вообще, каждый человек видит в яхте что-то свое, эксплуатирует ее по-своему, и каждый при этом прав. Я люблю свою яхту, а любовь — очень широкое и очень многогранное чувство, поэтому однозначно сказать, за что мне нравится лодка, парус, я не могу. Здесь присутствует целая гамма переживаний.

Когда-то я пробовал сам для себя оправдать свои безумные, по тем временам, расходы на яхту, рассуждая так: я, мол, плаваю в выходной день, чтобы отдохнуть, чтобы снять усталость. И, действительно, я замечал, что, стоит только выйти в море, как все проблемы, заботы и печали оставляют меня. В море я полностью отдыхаю. Отдых был моим первым мотивом плавания на яхте. Позже я стал отмечать и более важные и глубокие для себя вещи.

Например, я почувствовал, что в море может изменяться течение времени. Не астрономического, конечно, а времени в смысле ощущения жизни. Можно оказаться в иной реальности, где время существует по-другому. Для этого нужно просто отправиться в поход под парусом.

А прошлым летом, например, я открыл для себя новую глубину общения с природой, я полностью слился с ней, растворился. Я увидел волну, какую никогда не видел прежде. В тот день я в шторм вышел из Хельсинки и направился в Питер. Заливало с ног до головы. Незабываемые ощущения — ты сжимаешь рукой румпель, смотришь на приближающуюся волну, из груди вырывается не то вздох, не то крик, и вдруг тебя накрывает, и уже нет ничего вокруг — ни тебя, ни волн, ни яхты. Только крик зависает где-то в пространстве. Такое единение с ветром, с волнами, с природой. В этот момент мы были слитны со стихией, и вот ради этого ощущения я тоже хожу в море.

– Как вы оцениваете свою собственную парусную квалификацию?

— Я считаю, что мой собственный опыт пока еще слишком мал. Я, к примеру, могу ответственно заявить, что смогу самостоятельно довести яхту до Хельсинки. Все остальное — не гарантировано.

Конечно, я занимался своей теоретической подготовкой и многое знаю, но практический опыт еще маловат.

— Как строились ваши плавания, с чего все начиналось и на что замахиваетесь теперь?

— В первый год я поставил перед собой задачу дойти самостоятельно до дальних фортов Финского залива. Получилось. Далее я увеличил расстояние и спланировал дойти до Выборга. Мы проделали это вдвоем, и затем, в течение лета я еще несколько раз ходил в Выборг. Следующей задачей был переход в Хельсинки. Мы осуществили ее уже втроем. Позже я ходил по тем же местам и в составе экипажей на других яхтах. Так что этот район плаваний я более-менее освоил.

— Случались забавные, может быть курьезные моменты?

— Смешные моменты были. Однажды, например, мы шли в районе острова Мощный, я задремал после вахты, вдруг слышу — ребята на палубе что-то возбужденно кричат. Вахта у меня была трудная, напряженная, я устал, но все равно вылез из теплой постели на палубу. Смотрю в темноту под остров, вижу — мужик плывет. Остановился в воде, посмотрел на нас внимательно и нырнул, затем опять вынырнул, снова посмотрел удивленно как-то, мол чего это тут вы делаете. А мы и сами понять не можем — мужик-то чего здесь ночью плавает, посреди Финского залива. Минуту еще я приходил в себя, пока в очередной раз голова не показалась над водой уже ближе к борту, и тут я понял — никакой это не мужик, а самый настоящий тюлень. Просто и манеры, и взгляд — человеческие. Тут я еще раз подумал о том, что в природе существует очень тонкая духовная связь даже между людьми и ...тюленями.

— Расскажите немного о своей яхте.

— “Тайм-аут” — это 6,5-метровая пластиковая яхта. Проект называется “Баланс-65”. Самой яхте около 18 лет, но такелаж весь новый. Как мне рассказали в Финляндии, чертежи ее принадлежат очень известному финскому мастеру, создавшему несколько проектов и уже “под занавес” жизни сконструировавшему эту яхту. Насколько мне известно, по его чертежам было построено 12 таких лодок.

Гоняться на “Тайм-аут” одно удовольствие: все думают — маленькая, а убежать от нее никто не может. Конечно, она спроектирована и задумана для определенных погодных условий, и тот шторм, в который я попал под Хельсинки, для нее был тяжеловат. Сама же яхта надежна, и как маленькая скорлупка — очень прочна. Но я не уверен, что, например, такелаж выдержит серьезный шторм.

На яхте есть спальные места для 4-х человек. Но жить им в этом пространстве невозможно. Под определение семейного крейсера яхта, конечно, не подходит.

— Не пришлось что-либо переделывать на борту, усовершенствовать?

— Нет, в каком виде я лодку получил, в таком она до сих пор и существует и, слава богу, не вызывает у меня опасений. Единственное беспокойство доставляют мне воры, которые легко вскрывают ненадежную финскую защиту, не рассчитанную на противостояние взломщикам. За это время у меня уже украли совсем новое навигационное оборудование, непромоканец, который мне подарили норвежцы после съемок совместного фильма.

— Вообще-то своими руками любите что-нибудь делать на яхте и можно ли вас назвать мастеровым человеком?

— Если честно, то нет. Это я раньше думал, что я мастеровой, а на деле — нет. У меня нет терпения ювелира, которым должен обладать человек, мастерящий что-то для своей яхты. Конечно, я могу самостоятельно настроить мачту, подлатать паруса, затянуть, где надо, гайки и болты, но заниматься тонкой отделкой на борту у меня не хватает терпения. Наверное поэтому яхта в моих руках все-таки стареет.

— Доводилось ходить на других яхтах?

— Да, конечно. Участвовал я и в Выборгской регате — вместе со всеми тянул веревки на “Цетусе”. Ходил в Швецию на “Таурусе”. Вообще, я получаю огромное удовольствие от гонок, от работы в экипаже. В прошлом году был в Хельсинки на регате выходного дня, которая собрала, однако, почти полторы сотни яхт — незабываемые впечатления.

— Вопрос о совместимости профессии и увлечения. Яхта отнимает много времени?

— Если честно, я бы сказал так — театр и кино отнимают у меня время от хождения под парусом. Мужчину всегда от его любимых занятий отрывает необходимость зарабатывать деньги на хлеб насущный. Хотя, для меня сейчас невозможно одно без другого. Ведь через яхту прошла какая-то нить моего мироощущения, яхта оказывает влияние на мое творчество. Трудно разделить профессию и парус...

— Существуют ли планы или мечты, связанные с морем, которые хотелось бы реализовать?

— Нет, таких планов нет. О дальних плаваниях или походах я не мечтаю — долгий изнурительный переход лишен необходимого для отдыха комфорта. Исключение для меня составляют гонки. Там, конечно, можно терпеть отсутствие уюта. Но идя в гонку, мы преследуем совсем иные цели. От гонок на Балтике я получаю большое удовольствие. Балтийское море — вот тот район, плавание в пределах которого, наверное, не будет меня тяготить. Трое суток, даже пятеро суток, проведенных на яхте, — это нормально. После этого мне требуется комфортный отдых, а уже через пару дней я снова готов идти в море.

Море, как и любовь, безгранично в тех возможностях, которые оно нам дарит. Ищите свое качество, свою стихию. Просто выйти в море, почувствовать волну, солнце, просто насладиться этим — я бываю счастлив провести так целый день до самого вечера. В море раскрывается душа человека, и я хочу снять об этом фильм.

— Раз уж перешли к фильмам, признаюсь, что наблюдаю некоторый диссонанс между вашим характером и характерами киногероев, которых вы играете. Там вы “супермен”, а в жизни — человек глубоко мыслящий, сомневающийся.

— Но это же хорошо! Это говорит о том, что я не сжат рамками стереотипов. Разве лучше, если бы вы встретили эдакого твердолобого “Сталлоне”, который купил яхту и не знает, что с ней делать, и куражится, почувствовав себя богатым.

Кроме того, не было все-таки “суперменов” в моем исполнении в кино.

— Даже в “Русском транзите”?

— А где в “Транзите” супермен? Часто кино отдаляет от нас реальную жизнь, и мы уже реальность воспринимаем по экранным образам, удивляясь, насколько она высокохудожественна, сами же реальной жизнью не живем. Отсюда возникают такие оценки людей как “супермен”, “секс-символ” и прочие.

В “Русском транзите” действовал человек, оказавшийся в конкретных обстоятельствах, и действовал действительно так, как мне бы хотелось, чтобы поступал мужчина в его ситуации. Действовал жестко, решительно, но при этом он никому не солгал и никого не обидел напрасно.

— Лично для меня, пожалуй, самой интересной из фильмов с вашим участием была картина “Дети чугунных богов”. Как вы к ней сами относитесь?

— Фильм “Дети чугунных богов” снят, в некотором смысле, вне реальности, вне времени. Он был задуман на будущее. Звучащий в нем эпос в наши дни еще не очень хорошо понятен. Хотя для эпического фильма это была довольно несмелая попытка. Сейчас уже можно делать посмелее.

— Удавалось ли каким-то образом фактически совместить море и кино в своих ролях?

— Один раз мне это действительно удалось сделать: во время съемок последнего, на сегодняшний день, фильма с моим участием. Рабочее название этого фильма “Мужской характер”, мы снимали его на Черном море. Прочитав сценарий, который мне очень понравился, я предложил слегка изменить его, поселив моего героя не в абстрактном доме, а на яхте. В итоге я жил на “Гидре” — такой “рубленой” железяке по имени “Пеликан”. Я сам управлял ей и теперь могу немного судить о ее качествах. “Гидра” в черноморских волнах кажется очень маленькой и, несмотря “на броню”, беззащитной. Съемки фильма благополучно завершились и я надеюсь, что скоро он выйдет на экраны.

— А как, вообще, семья относится к вашему увлечению?

— Старшая дочь, которой уже 10 лет, с удовольствием, как мне кажется, выходит со мной, она рвется на яхту. А жена — любительница позагорать, лежа на баке, когда нет ветра и не качает. Другой же моей дочке всего годик — еще рано говорить о пристрастиях.