До Ставрополя, как и
до Кельна, не больше трех часов
лету. В Москве холодно и метель, а
здесь тепло и сухо.
Стапри — на самом деле
англоязычное сокращение: Stavropol
Piston Ring. Оказалось, что это большой
завод, один из крупнейших в
Ставрополе.
— Я в машиностроении уже
пятьдесят лет работаю — из них
только директором двадцать
семь...
Директор завода Меньшиков, в
по-простецки расстегнутой
рубахе, сидел за заваленным
бумагами столом. Крупный мужик.
Пожилой, но энергичный. "Он
завод держит, не дает растащить
все. Люди его боятся. На планерках
разгоны устраивает, сам по заводу
ходит, все проверяет..." —
рассказывали мне заводчане.
— Мы в 1978 году первые в Союзе
вступили в контакт с немецкой
фирмой Goetze, которая не только
выпускает поршневые кольца, но и
делает оборудование для их
производства. В то время это была
крупнейшая на Западе
"колечная" империя. А в мире
есть только два "колечных"
направления — германское и
японское. На сегодняшний день
превалирует германское
направление, потому что его
история насчитывает сто лет, а
японского — всего лишь около
сорока. Нет, японцы тоже не
примитивные — все у них блестит
больше, огоньки везде светятся...
Но, как говорится, и труба у них
пониже, и дым пожиже.
| А немцы по характеру схожи с русскими, и оборудование у них такое м-м-мощ-щ-щное, пр-р-рочное! (В запале демонстрации качества немецкого оборудования директор даже сжал здоровенный кулак, словно грозя невидимым японцам.) Словом, мы в качестве основного партнера выбрали именно Goetze и натащили на завод очень много их лицензионного оборудования (Меньшиков сказал именно так — натащили). Конечно, нам повезло — с финансами помог тогдашний первый секретарь Ставропольского обкома партии. Был тут у нас такой... Михал Сергеич Горбачев. (При упоминании прораба перестройки убежденный коммунист Меньшиков помрачнел.) |  Директор Меньшиков: "Этому заводу повезло, что директором у него был Меньшиков, а первым секретарем обкома — Горбачев..." |
Так что уровень
вооруженности у нас на сегодня
один из лучших в России. Можно
сказать, что заводу просто
повезло...
Вот один журналист несколько лет
назад написал — мол, в Ставрополе
режут кольца из водопроводных
труб. Ну дуб, дуб он натуральный!
Какие трубы? Это сейчас кольца
делать бросились все кому не лень
— кооперативы всякие, мелкие
лавочки при разных заводах. Да, их
кольца дешевле. Но у нас качество,
качество какое — микроны! Мы же
серьезный завод, не то что всякие
там... Впрочем, вот главный
инженер четвертого цеха, он вам
как раз все и покажет.
И мы пошли по цехам.
 Главный инженер Высочин: "Вот этот станок у нас проработал лет десять. Руки приложим, подшипники в случае чего подберем из отечественных — еще столько же проработает..." |
Главный
инженер Высочин, чем-то
похожий на Горбачева,
оказался, как бы в противовес
директору, в униформе
западного специалиста —
рубашка, галстук, клетчатый
пиджак. — Я с 1978 года и заказывал, и принимал, и монтировал все импортные станки — сейчас их у нас больше сотни, в основном немецких. Помнится, в самом начале восьмидесятых у нас была прекрасная возможность сравнить, какие линии закупать. Мы поставили друг напротив друга два станка — один немецкий, а другой японский. И запустили. Работали они оба очень хорошо, точность великолепная, надежность потрясающая. Но на японском через пять лет пришлось поменять подшипник, а еще через год он просто рассыпался. |
Вызвали мы японцев, они его
разобрали — а там не осталось ни
одного целого узла! У них все так
и рассчитано, чтобы не
закладывать избыточную
надежность, а менять
оборудование через пять-шесть
лет. А немецкий станок до
последнего времени работал без
сбоев. Сейчас, правда, немецкая
надежность уже не та, что раньше...
Мы шли по владениям Высочина.
Бывал я на немецких заводах — Mahle,
Elring, Beru, Goetze... И вот приятная
неожиданность — ставропольское
производство оказалось очень
похожим!
Светло, чисто. Везде стоят
знакомые по гетцевским цехам
зеленые станки — каждый в
аккуратно сваренном поддоне
("керосин иногда подтекает").
Рядом со станками — желтые
ящички компьютерного контроля.
Правда, большинство экранов не
горит...
Прошли туда, где
начинается производство — в
литейку. Верхнее компрессионное
кольцо отливается из
высокопрочного чугуна, второе
компрессионное и маслосъемное —
из специального серого чугуна.
Технологии литья две. Первая —
это устаревшая процедура
центробежной отливки. Рабочий
вручную заливает расплавленный
чугун в форму, которая потом
начинает вращаться с частотой до
2000 об/мин. Под действием
центробежных сил чугун застывает
в виде цилиндра — так называемой
маслоты, которую впоследствии
нарезают на кольца. Работа здесь
адская — жара, вибрации, искры
летят...
Вторая технология — обычная
разливка чугуна в формы, в
которых он застывает в виде
этакого деревца, на ветках
которого растут сдвоенные
кольца. Этот литейный цех
разделен забором из шифера
надвое: справа — старая линия
ручного литья, а слева — новая
полуавтоматическая линия от Goetze.
"Рабочие со старой линии
вредительством занимались.
Завидуют. Вот и пришлось забор
ставить и охрану".
